Досье
Андрей Чадов
Родился 22 мая 1980 года в Солнцево, на окраине Москвы. Когда Андрею было шесть лет, погиб его отец. Учебу после школы Андрей начал в Театральном училище им. Щукина, но через год перевелся в Высшее театральное училище им. Щепкина. Актерская работа Андрея началась во время театральной учебы.
На втором курсе «Щепки» он получил роль второго плана в мелодраме Ивана Соловова «Лавина». Затем была главная роль в фильме «Русское» Александра Велединского (за нее Андрей получил приз фестиваля «Московская премьера» в номинации «Лучший актер конкурсного фильма»).
В сериале «Курсанты» Андрей сыграл роль молодого Петра Тодоровского. Затем была роль в фильме «Живой», главная роль в британском фильме Сьюзи Хейлвуд «Больше Бена» и в фильмах «Молодой Волкодав», «Альпинист», «Открытое пространство», «Slove. Прямо в сердце», «Тихая застава», «Идеальная пара», «Провокатор», «Я любить тебя буду, можно?», в сериале «Дело чести», в ряде других фильмов и сериалов — всего 30 работ в 29 проектах. Андрей часто снимается в фильмах со своим братом Алексеем Чадовым — им предлагают роли родственников, т. к. сходство действительно «налицо».
Андрей Чадов — популярный актер театра и кино, побывал в Томске 15 февраля с театральной труппой со спектаклем театра «Orange» «Шестикрылая Серафима». С журналистом «ВЛФ» он поговорил о том, куда уходят деньги, можно ли, будучи актером театра и кино, много заработать и накопить, и кто с раннего детства должен учить детей это делать… А еще про то, что более ценно — деньги или свобода.
— Андрей, ваше детство проходило в трудные 90-е годы, к тому же вы с братом потеряли отца… Трудно пришлось с точки зрения бытовой жизни, заработков?
— Да, трудно. Мы жили бедно. Мама, инженер по образованию, была вынуждена работать продавцом, потом окончила бухгалтерские курсы, работала с утра до вечера. Мы с братом и сами стали подрабатывать довольно рано. Но все же я бы начал не с заработков. А с того, что мы жили в неблагополучном районе Солнцево-Переделкино. И вот в 90-е здесь открыл класс для занятий наш первый педагог Вячеслав Иванович Кожихин. Он переехал в Москву из Сибири, где у него был свой театр пластической драмы «Синтез», он с ним объехал полмира. Театр, правда, был неоднозначным, но однозначно это было искусство. В Москву Кожихин переехал по сути ни с чем и заново начинал путь с небольшого танцевального кружка.
Мы пришли к нему, и он нас взял просто так! То есть занятия были платными, но мы с братом ходили туда бесплатно, поскольку платить не могли — нечем было. Вячеслав Иванович, во-первых, разглядел в нас актерский потенциал, во-вторых, в нашем районе не так уж много мальчиков хотели танцевать — мы были сначала единственными. К тому моменту я был вдохновлен клипами Майкла Джексона, которые только появились на нашем MTV. Мне кажется, он заражал людей по всему миру желанием танцевать. И вот мы пришли к Кожихину с желанием танцевать «Джексона», хип-хоп.
А он нас ставит к балетному станку рядом с девочками — танцуйте! Какой станок, какой балет, куда мы попали?! Но он уверил нас, что хореография — база, от которой никуда не деться, это как актерское мастерство на первом курсе театрального. Так и жили: полдня в школе, полдня танцевали, даже вечером с тетеньками на аэробике (ее вела жена Кожихина). Поэтому «улица» в нашем бандитском Солнцево-Переделкино прошла мимо нас. Постепенно все это переросло в театр пластической драмы, затем в драматический театр, мы стали ставить спектакли, к нам приезжали педагоги из Щукинского театрального училища.
Я был сразу «отравлен» хорошим материалом — ролью в фильме Велединского «Живое». Поэтому появилась позиция: я не снимаюсь в плохих клипах и сценариях. Кто-то это воспринимает как звездную болезнь. Но, думаю, это форма вкуса.
Занятия «у станка» научили трудиться
Вячеслав Иванович научил нас одной из главных вещей в жизни — работать. Без работы, без труда ничего не добиться. Какой бы ты ни был талант, это невозможно. Я много видел примеров, когда человек имел талант, но не имел желания тяжело и упорно трудиться — талант загублен… Надо сказать, что лет с 12 мы уже совмещали школу с танцами и работой. У нас было с самого детства желание добиваться — самостоятельности, поставленных целей. Не буду перечислять все, чем мы занимались, чтобы заработать: от мойки машин солнцевским бандитам до стройки театра — мы строили его сами, и нам даже немного платили.
— Все же интересно, какие еще возможности зарабатывать находили мальчишки 12-14 лет?
— Как-то мы нашли на свалке новенький пульт от телевизора, сдали его в комиссионку и на вырученные деньги купили зимние ботинки. Уже в середине 90-х мы приезжали к бабушке в Казахстан, в город Уральск. Тут по оптовой цене покупали сигареты «Прима», а продавали, конечно, уже по розничной, высокой.
— На что тратили эти ваши «лихие» заработки?
— Да какие там деньги… их было не так много. По крайней мере, помогать маме мы точно не могли. Помню, была мечта купить кассетный магнитофон. И вот все лето мы с этими сигаретами «Прима» — была огромная коробка… в итоге купили красный однокассетник «Электроника». И вот тогда уж на нем были и Майкл Джексон, и Цой… Для меня это отчасти был поиск мужского образа. Когда нет отца, любой мальчик ищет образ мужчины, который будет его ориентиром, на которого хочется равняться. Виктор Цой таким был, была в нем мужская энергия. В какой-то степени мужским авторитетом для меня был наш педагог Вячеслав Иванович, но не в полной мере. После 25 лет был уже Высоцкий, я его понял, услышал и даже плакал. А к 30-40 ты уже сам мужчина, сам можешь быть таким образцом для подражания.
Дебютировал в рекламе за 300 долларов
Еще в школе мы подрабатывали Дедами Морозами, это было легко — мы же актеры. Когда я закончил школу, наш режиссер хотел, чтобы мы всей старшей труппой (человек 25) вместе поступили в театральный. Он договаривался с Щукинским, с Щепкинским училищами. К нам даже приезжал народный артист СССР Владимир Этуш. Когда его везли в Солнцево, он переживал: куда вы меня везете? Я был самый старший, остальные младше, надо было их ждать, чтобы поступать вместе. Пока я ждал, тоже была работа: набрал группу дошколят для занятий танцами. Таких, которые путают право и лево, бегают и прыгают — очень трудно с ними было… Нет, я не педагог!
Думаю, многие помнят рекламный ролик из 90-х — шоколадного батончика «Финт». Трое подростков во дворе:
— Светка, а тебе какие мальчики больше нравятся — темненькие или светленькие?
— Ей светленькие нравятся.
— Да нет, темненькие, я точно знаю.
— Свет, ну какие — темненькие или светленькие?
— Мне нравятся умные, но вам это не грозит!
Да ведь с него же началась моя карьера! Я играл светленького. Меня выдернули из Щукинского театрального, и мы полетели в Ташкент. Там уже мне сказали:
— Мы сейчас тебя перекрасим в беленький. — А вы спросили моих педагогов? Меня же могут отчислить! У меня напротив гей-клуб «Черный лебедь»…
Меня все же покрасили: сначала получился желтый, как цыпленок, затем покрасили снова.
— Сколько вам заплатили за этот ролик?
— 300 долларов, и это было очень мало! Пока мы летели в Ташкент, режиссер, хороший молодой парень, говорит: «Сколько тебе, Андрюха, заплатят?» Отвечаю: «300». А он говорит: «Я бы за эти деньги даже не полетел». Но после этого меня пригласили в кастинг фильма «Лавина» — первая моя картина. Там были и Анна Каменкова, и Александр Феклистов — собрание звезд.
Деньги любят счет. Нужно прививать эту культуру с детских лет. Это должен делать именно отец, нужен серьезный мужской разговор, мужская школа.
До 30 лет я работал на имя
На первой серьезной картине я заработал 3 тысячи долларов. Примерно 100 долларов в день составлял мой гонорар. И все эти деньги я потратил на свою первую машину — Volkswagen Golf. Можно сказать, остался без штанов и потом все время жил в автосервисе. Сколько у меня была эта машина, столько я там и жил.
— Это большой был гонорар или маленький?
— Это был нормальный размер оплаты для начинающего студента. Недавно я снимался вместе с одним начинающим актером, и первое, о чем он меня спросил, — «А у вас какая ставка?» Я говорю: «В каком смысле ставка? Ты понимаешь, что так спрашивать некорректно?» Ладно, нет у человека воспитания, опустим это. Говорю ему: «Тебе 17 лет, у тебя нет профессии и ты думаешь о деньгах? Думай о профессии, а деньги подтянутся! Я стал зарабатывать по-настоящему после 30, а до этого работал на имя. А ты спрашиваешь, какая у меня ставка!» Так он потом у меня еще несколько раз спрашивал то же самое, пока режиссер ему не дал по лбу. Молодежь сейчас хочет заниматься тем, что приносит прибыль. Все равно чем! Они не идут за пристрастием, за собой, за сердцем. Не все, конечно, но большинство очень меркантильны. Это признак времени, и это очень печально, потребительское отношение ко всему, во всем: в отношениях, в любви — везде. Это не приведет ни к чему хорошему…. Нужно владеть профессией, нужно ею жить, все время учиться…
Заработанное трачу — не жалко
— После того как вы начали зарабатывать, настал момент, когда заработанное нужно было сберегать?
— К сожалению, у меня не было такого человека, который мог бы меня направить, научить. Был бы отец, он мог бы сказать: «Андрей, сынок мой дорогой, надо делать так-то и так-то. Зачем ты выкидываешь деньги за съем квартиры? Относись бережнее к деньгам…» А я только в этом году купил квартиру, а мне уже 37 лет. Многие траты были нерациональными. Когда ты долго живешь без денег, потом, когда они уже есть, ты эту «дыру» заполняешь тем, что тратишь бессмысленно.
— То есть должна быть культура отношения к деньгам?
— Обязательно. Деньги любят счет. Нужно прививать эту культуру с детских лет. Это должен делать именно отец, нужен серьезный мужской разговор, мужская школа. Мама не может на себя брать эту роль. Конечно, бывают разные мамы, но моя мама — нет. Она добрая, мягкая, я не держал ее в курсе, куда я трачу и как. Да и во мне самом нет такого качества, стремления вложить, сохранить. Я заработал и трачу — мне не жалко.
— Пользуетесь ли вы страховыми продуктами?
— Нет. Был момент, когда я принял решение о вложении средств — вложился в ресторан друзей. Это дает мне ежемесячный доход. В моей актерской профессии иначе нельзя, нужно обязательно иметь параллельно что-то более надежное. Потому что профессия актера не дает никаких гарантий. Например, я два года был без ролей — у каждого актера бывают такие периоды. Поэтому отчасти это немужская профессия. Хотя бегать в окопах в минус 30 с ружьем — это мужская профессия, не женская. Но ты в чем-то зависишь, не можешь рулить сам, на пробах тебе могут и отказать. А я привык сам рулить, быть ответственным. Кстати, уверен, что самые великие актеры, будь у них хоть 150 «Оскаров», все ненавидят пробы.
Свобода выше всего
— Кредиты берете?
— Нет, хватит, больше не беру. Раньше брал. Но я очень свободолюбивый. И все, что ограничивает меня, мешает. А любой кредит — ограничение свободы, ты все время в напряжении, все время думаешь об этом, даже если кажется, что не думаешь. Тем более, в моей профессии сегодня — есть, завтра — нет, нельзя брать кредиты. Свобода выше денег. Свобода выше вообще всего.
— Что в вашей профессии более выгодно: театр, съемки в кино, в сериалах, рекламе, клипах?
— Когда человек рано «травится» хорошим, то ему потом непросто. Жизнь не может быть всегда на высокой ноте: если ты забежал наверх, то потом путь некоторое время только вниз. Я был сразу «отравлен» хорошим материалом — ролью в фильме Велединского «Живое». Потом я играл Петра Тодоровского в фильме его сына, и сам Пётр Тодоровский в это время был еще жив. Все это задало высокую планку. Поэтому появилась позиция: я не снимаюсь в плохих клипах и сценариях. Кто-то это воспринимает как звездную болезнь. Но, думаю, это форма вкуса.
После таких хороших моментов бывает пауза. Но жизнь учит: не бывает всегда одинаково. Временами появляется азарт из среднего сценария сделать что-то большее. Ведь что такое творчество? Из ничего сделать что-то. Плюс пришло осознание, что мы не Голливуд. Придет хороший сценарий — прекрасно. Не придет — не страшно. У нас нет развитой киноиндустрии. В Голливуде на одного актера 150 человек работают, там прокат — 100 тысяч кинотеатров по всему миру, а у нас — 1 200 по России. Сними хоть самый распрекрасный фильм, он не соберет баснословных денег. Мы не можем это сделать внутри нашей страны.
Сейчас российское кино пытается выйти на Китай, Индию. Например, сняли «Вий-2» с Джеки Чаном и Шварценеггером, чтобы расширить масштаб проката. Но по большому счету, в нашей стране никто не знает, как именно нужно делать, как зарабатывать в кино. Поэтому нужно пробовать себя везде. Например, я снялся бесплатно у подруги (Анастасии Задорожной) в клипе, сценарий был хороший. И мы взяли «тарелочку» за лучший драматический клип.
Любой кредит — ограничение свободы, ты все время в напряжении, все время думаешь об этом, даже если кажется, что не думаешь.
Вернулся в театр, потому что мне это нужно
— Вы некоторое время не играли в театре. Вернулись в него для чего? Наверняка, не с целью зарабатывать.
— Я 15 лет не выходил на театральную сцену — театральное училище отбило всякую охоту. Там нам не разрешали сниматься в кино, но я все равно шел. Несколько раз меня пытались отчислить. Была даже такая история. Александр Велединский предложил мне роль в фильме «Русское», там был потрясающий материал… У меня как раз был дипломный курс, я спросил, можно ли мне сняться в кино, и в театральном мне ответили: если пойду, то все решат, что им тоже можно. И меня поставили перед выбором: если я пойду сниматься в кино, то не буду участвовать ни в одном дипломном спектакле. Не жалею о своем выборе ни секунды!
Потом я расплачивался тем, что полгода открывал и закрывал занавес на дипломных спектаклях, но сам не играл ни в одном. Но не жалею ни о чем! И вот, спустя 15 лет я снова сделал первый шаг на театральную сцену. Будто не было 15-ти лет, будто я дома. Недавно я снимался с Екатериной Васильевой, она великая актриса и женщина. Мы едем в лифте, она спрашивает: «Вы играете в театре, Андрей?» — «Нет, а что, нужно?» — «Ну и правильно, это вообще разные профессии!» Но сейчас я вижу, что играть в театре нужно! Ты становишься внутренне мобильным, ты всегда разогрет, всегда в рабочем состоянии.
Не понимаю подарков деньгами
— Какие вы предпочитаете подарки — деньгами или собственно подарки?
— Конечно, подарки! Никогда не понимал, что за подарок деньгами! Подарок деньгами демонстрирует некоторое безразличие. Подарок — это показатель отношения к тебе человека.
— Расскажите о каком-нибудь необычном подарке. И, если возможно, озвучьте его стоимость.
— Брату на тридцатилетие я подарил икону Спасителя, она датирована концом XVIII века. Долго ее искал: сначала начал ездить по храмам Москвы, потом Подмосковья. Потом понял, что не там ищу. И в итоге нашел в магазинчике на Лубянке. Здесь можно и XIII века найти иконы, но стоимость уже другая. Моя стоила 12 тысяч долларов, но я ее купил за 10 тысяч — мне уступили в цене. Когда я ее увидел, то понял: это то, что я искал. Она отреставрирована, на обратной стороне фото, какая она была, история, в каких была храмах. Знаю, что это не просто предмет интерьера, а подарок, который имеет смысл и суть, и это действительно важно!